Кейт Лаумер - Гонка планет [ Авт. сборник]
— Такова моя роль в этой миссии? — щеки Бартоломью порозовели. — Выполнять всю грязную работу?
— Я поведу этот корабль. Я буду находиться в отсеке управления двадцать часов из двадцати четырех, оставшиеся четыре часа я буду восстанавливать свои рефлексы. Если у меня останется свободное время, я приму участие в повседневной работе. Если нет, ты будешь делать все сам.
Поднимаясь по лестнице, капитан услышал наверху голос.
Он тихо подошел к двери и увидел, что Бартоломью, высокий и худой в черном костюме, стоит в дальнем углу отсека, его пояс с оружием сполз по узким бедрам вниз.
— Отличный негодяй, — пробормотал юноша.
Он выхватил учебный пистолет, выстрелил, вспышка зеленого цвета осветила отсек управления.
Он вложил пистолет в кобуру, повернулся, затем резко развернулся назад.
— Ага! — прошептал он. — Ты думал, что сможешь подобраться ко мне незамеченным…
Он вскинул пистолет, снова выстрелил… Вспышки не последовало.
— Черт возьми! — Бартоломью поправил пояс, снова отвернулся, затем резко выстрелил через плечо. И был награжден вспышкой.
— Ха! — произнес он.
Он дунул в ствол пистолета и спрятал его в кобуру.
— Неплохо, — сказал Генри, входя в комнату. — Из тебя еще может получиться неплохой стрелок.
Бартоломью подпрыгнул.
— Я… просто тренировался… — он снял пояс, бросил его в ящик. — Хотя должен признаться, что не могу вообразить себе ситуацию, в которой потребуется подобный навык.
— Она не заставит себя ждать, когда на тебя нападут какие-нибудь негодяи.
Бартоломью покраснел.
— Нужно же как-то развлекаться, чтобы убивать время.
— Если тебе нравится, называй это развлечением, только продолжай тренироваться. В ближайшем будущем от этого может зависеть твоя жизнь.
— Вы, несомненно, преувеличиваете опасность, капитан. Все эти разговоры о наемных убийцах и противниках были к месту на Алдорадо, когда вы расписывали трудности предприятия…
— Если ты вообразил, будто поход — это нечто вроде вылазки за яблоками, забудь об этом. Нам придется помериться силами с людьми, которые привыкли брать то, что хотят, а о последствиях думают позже — гораздо позже.
Лэрри нетерпеливо улыбнулся.
— Ну, может быть, в старые времена, век назад, беспринципные личности и совершали некоторые из зверств, о которых ходят слухи, но не сегодня. Сейчас другие времена. Правила, установленные Советом…
— Правила, установленные Советом, просто замечательные: разожгите костер, когда ваши дрова высохнут.
Генри устроился в люльке лицом к Бартоломью.
— Коразон — пережиток старой эры. Его держали под карантином семьдесят пять лет, по причине какого-то забавного дела с исчезающими вирусами и из-за бюрократической инертности. Дни расширения границ Сектора в прошлом. Это последняя, единственная возможность, так что каждый отчаявшийся тип в этом конце Галактики, который сможет выпросить, одолжить или украсть корабль, ринется в этот район, стремясь оторвать себе кусок. На Коразоне каждый будет сам за себя, и черт меня возьми, если я промедлю с выстрелом…
— Но представители Совета — судьи…
— Сколько их? Сотня? И ни один из них не хочет, чтобы его убили. Конечно, они зарегистрируют твою заявку на участок, предоставят карту, проверят, нет ли взрывоопасный веществ в твоем кармане, сделав вид, что ничего не нашли.
— Но, капитан, несколько здравомыслящих честных претендентов могут легко объясниться, создать отряд обороны и решать организационные проблемы как разумные люди.
— Ты не найдешь здравомыслящих претендентов. Здравомыслящие люди сидят дома и покупают драгоценные камни у предпринимателей после того, как развеется дым от выстрелов.
Бартоломью надулся. За две недели, прошедшие со дня старта, его волосы отрасли и стали завиваться над ушами и на шее.
— Тогда каким образом мы собираемся захватить этот рассадник преступной деятельности и застолбить себе участки?
— Вот это разумный вопрос. Я рад, что ты проявляешь интерес к таким мелочам. Это позволяет мне надеяться, что ты успеешь проснуться до того, пока будет слишком поздно, и начнешь принимать все это всерьез.
Генри подошел к столу, щелкнул выключателем. На экране появилась карта.
— Большое дело — знать, что ты хочешь. Официальные карты дают очертания материков и отмечают некоторые горячие места, например, пустыни, действующие вулканы и так далее. Остальное — забота покупателя.
— Но это глупо! Официальные лица наверняка подробно знакомы с территорией…
— Да, но это лишает дело всякой романтичности. Смысл в том, чтобы все партии имели одно и то же препятствие: невежество. Но в результате на Коразон летают последние тридцать лет, производят воздушную съемку, промеряют бухты, добывают минералы…
— Невозможно! Карантинная Служба…
— … Состоит из людей. Смешных, ошибающихся, подкупаемых людей. Не все одинаковы, конечно. Даже не большая часть. Но нужно подкупить только одного служащего Карантинной Службы, чтобы очутиться на планете и выбраться с нее с добычей.
— Но мы не сможем тягаться с теми, кто имеет подобную информацию…
— Конечно, не смогли бы, если бы у нас не было хорошей собственной неофициальной карты.
Бартоломью посмотрел на карту на экране. Генри покрутил ручку увеличения изображения. Детали укрупнились, горные хребты, отметки температуры, влажности, давления.
— Вы имеет в виду… — задохнулся Бартоломью, — что это незаконная карта? У нас на борту контрабанда?
— Угу, ты помнишь особую статью расходов, двадцать тысяч кредиток, которые я попросил на навигационное оборудование?
— Вы хотите сказать, что эта карта…
— Именно так. Это лучшая из существующих. Я провел у нее много часов. Я наметил нашу начальную цель — и можешь быть уверен, что это же место было выбрано другими.
— Вы заплатили двадцать тысяч отцовских денег за эту… ворованную информацию?
Генри кивнул.
— Но вы даже не знаете, точна ли она! Может, это просто подделка, фальшивка…
— Нет. Я получил ее от своего друга, старого космического волка, который слишком стар, чтобы участвовать в гонке.
— Но как он может быть уверен, что она подлинная — даже если он и верит в это?
— Абсолютно. Он ее составил. Он хотел воспользоваться ею сам, но Карантин продлился слишком долго. Так что он передал ее мне.
— Но это неслыханно! О Боже, капитан, вы отдаете себе отчет, какое наказание предусмотрено за владение подобным документом?
— Нет, но я знаю, какое наказание ждет того, у кого его нет.
